Главная
Статьи
Форум
Москва - С.-Петербург (июнь 2008)




По материалам закрытого форума


Yuricon




Петрозаводские очерки

На свободной дороге мне не потребовалось много времени, чтобы пересечь границу Карелии. И я решил заехать в Петрозаводск – отдохнуть и пообедать.



Ожидая очереди на проезд через дорожную стройку под Пряжей, я познакомился с путешественниками. Один их них подошёл ко мне и спросил, далеко ли ещё до Приозёрска. Я объяснил, что не очень, триста километров, но только дорога к Приозёрску уходит налево, а не туда, куда он показывал рукой, задавая вопрос. Путешественник смутился и признался, что перепутал Приозёрск с Петрозаводском.



В дальнейшем он спросил ещё много всякого, постоянно путая эти два города и поправляясь. Рассказал также, что едут они на красивой машинке на турбазу и очень волнуются за качество бензина (видимо, до Пряжи они использовали запас, взятый из дому). С особым тщанием мой собеседник выяснял, удастся ли где-нибудь на дороге попить кофе или для этого придётся сворачивать в Петроозёрск (пряжинская таверна «Поворот» при этом располагалась ровно в пяти метрах от красивой машинки – не заметить её огромную аляпистую вывеску мог только слепой путешественник).
За время разговора раза три или четыре он уточнял: «Но вы точно здесь едете не в первый раз? Вы ведь здесь уже ездили?» - как будто боялся, что я его нарочно путаю, притворяясь осведомлённым.
В общем, судя по очкам на носу, это был умный путешественник. Получив ответы на все вопросы, он искренне поблагодарил меня и ушёл докладывать новости к красивой машинке.



Тут нам дали зелёный свет, и застоявшаяся колонна тронулась. А через сорок три километра я въехал в онежский вариант Приозёрска, столь разительно отличающийся от своего неожиданного вуоксинского побратима, и направился обедать.
Но сначала нужно было поздороваться с Онего, потому что поступить по-другому оказалось бы невежливо. Онего расположился недалеко от Шуйского шоссе, по которому, собственно, я и въезжал в город. На Заводской улице пришлось помянуть медведя, сдохшего в зоопарке: под колёсами лежал новый асфальт, хотя последние двадцать лет там были ямы. Впрочем, медведей в карельской столице решили расходовать экономно: признаков ремонта других улиц на подступах к центру более замечено не было.

Поздоровавшись с море-озером, я обратил внимание, что «Онего Палас» уже почти закончен, но всё же в этом году это украшение Левашовского бульвара вряд ли вступит в строй. А вот в следующем – скорее всего, примет первых путешественников.
Кстати говоря, должен отметить, что с улиц Петрозаводска куда-то исчезли московские и ленинградские машины – поначалу от этого даже стало немного не по себе. Всё-таки, за последние три года мегаполисы изрядно внедрились в нежную ткань карельской столицы и хорошенько потоптали её гламурными сапогами. Но сегодня их моторизованных представителей в городе не оказалось.
Или интернет протрубил отбой нашествию, ориентируя полчища на другие рубежи?
Или стоимость бензина, наконец, сыграла свою коварную роль в расчётах путешественников?
Но нет, не о том, не о том я думаю! Не о том должен думать человек, собравшийся отобедать в Петрозаводске!
Ибо меня ждёт пир, какого не накроют нигде.
Вот взять хотя бы харчо.
Неведомо, какими ветрами занесло несколько десятков лет назад на суровый Север горского путника, сведущего в кулинарном мастерстве, но факт остаётся фактом: он пришёл сюда и остался здесь. И по обычаю предков устроился в общепите. И с тех пор готовящееся им (а теперь, наверное, уже его сыновьями) харчо не поменяло своего качества – несмотря на то, что социализм уступил свои позиции капитализму, а капитализм в петрозаводском общепите уже большею частью принял курортные черты, когда дорого, мало и невыразительно.
И вот на этом унылом фоне шествует харчо, обладающее целебными свойствами.
Году в двухтысячном этот суп на моих глазах спас жизнь моему товарищу.
Накануне за ужином товарищ причинил тяжкий вред собственному здоровью, перекушав загадочной водки «Калевала» под маргинальный шашлычок из карельской форели.
И наутро его, полуживого и синего, я отнёс на себе в общепит, где велел принести харчо.
Товарищ ел трясущимися руками, проливая суп на скатерть и мучительно глотая, но с каждой ложкой конечности его становились твёрже, движения – увереннее, взгляд – осмысленнее, а цвет лица прощался с землистыми оттенками.
Когда он закончил, то был абсолютно здоров.



Теперь вы понимаете, почему я уделил столько времени предвкушению обеда. Впрочем, о шедеврах можно рассказывать много, красиво и желательно стоя – но слова ничего не значат по сравнению с собственными впечатлениями. А испытать их можно только в общепите, который голодный желудок должен отыскать самостоятельно, тем самым выдержав экзамен на верность организму.

Поев плотно – настолько, насколько позволяли приличия и перспектива предстоящей дороги – я покинул Петрозаводск и направился севернее.

Нетипичный Кивач

Севернее лежал Кивач, куда я и заглянул на всякий случай. Перед шлагбаумом случилась небольшая очередь, и в туалет тоже стояла очередь – но подлиннее, а вообще на Киваче теперь появились платные пластмассовые (синенькие) туалеты, потому что деревянные уже наполнены доверху.

Путешественники!

Да, они здесь повсюду. Но к ним быстро привыкаешь, перестаёшь замечать и просто общаешься с водой. Один на один. Как в старые добрые времена.
В нынешнем июне воды на водопаде не очень много, но и не мало. Вот, кстати, один из парадоксов: путешественники приезжают на Кивач единственный раз – увидеть, сфотографироваться на фоне и поставить галочку: был, а как же. А ведь водопад – это живой постоянно меняющий внешность и настроение организм, он не бывает одинаковым, его нельзя увидеть за один раз, потому что каждый раз он открывается заново.
Но путешественники этого не понимают. Почти никто. А те, кто понял, превращаются в странников и для начала перестают мыть красивые машинки.



Так вот, Кивач и сегодня был другим. Я наслаждался им с разных точек, прыгая по камням (первым делом, заехав под шлагбаум, я сменил кроссовки на ботинки – в кроссовках по мокрым камням лазать неудобно и даже небезопасно, а в ботинках можно проделывать это без труда, нужно лишь соблюдать обычную осторожность). Как грациозна вода, встретившая камень! Какая буря страстей в потоке, срывающемся с обрыва! Что за узоры воспоминаний о пережитом плетёт легкая пена на глади нижнего бьефа! Ведь это целая поэма о любви – и её нужно только прочесть, поразившись глубине чувств и ёмкому слогу строфы…











Внизу, на камнях, у ревущей воды, сидела чайка. Она тоже наблюдала за течением и истошно голосила, подражая путешественникам. Но у неё были свои резоны для воплей: птица тосковала о пище. А ловить в водопаде, похоже, было нечего. Хотя я могу и ошибаться на этот счёт.



Посмотрев на часы, я решил ехать дальше, потому что требовалось определиться с ночлегом, после чего подготовиться к завтрашнему дню. Ещё немного побыв у водопада, я отправился дальше по Мурманке, попутно отметив улучшение погоды: небо очистилось от облаков и солнце изрядно припекало. При таком благоволении Силы я и въехал в Медвежьегорск.





У самого синего моря

Если Беломорск называют Городом Вечного Солнца, то Медвежьегорск стоило бы окрестить Городом у Моря, да не простого, а Самого Синего, потому что где ещё, помимо Севера, бывает такой пронзительный цвет у воды? Батюшка Онего был сегодня в настроении, и, подражая небесам, искрился лазурной поверхностью. К вечеру, правда, старик сменил красочный наряд на более скромный, домашний, и дохнул стужей. Температура резко упала, и в белой ночи отчётливо раздался стук сотен зубов. Отопление в Медвежьегорске могли себе позволить лишь жители частного сектора.



Ночь прошла в беспокойных и безнадёжных поисках тепла, а наутро, как только солнце поднялось достаточно высоко, я выскочил на двор – греться.
Во дворе на стоянке вовсю вели обмен речами путешественники. Один из них стоял возле своей машины с блокнотом и картой, а второй солидно и неспешно отвечал на поступающие вопросы («А Пиндуши?»-«Да, Пиндуши. Там ничего нет»-«А Повенец?»-«Да, Повенец. Там церковь»). Очевидно, продолжительность беседы определялась степенью подробности карты вопрошающего.
Оттаять удалось довольно скоро, и я не стал откладывать выезд. Наскоро и легко позавтракав остатками новгородских ватрушек, прекрасно сохранившихся в суровом климате, я покинул Медвежьегорск и начал двигаться в объезд Онего – на юг.



Свернув с асфальта на грейдер, остановился в лесу и тут же был атакован комарами. Здравствуйте, сволочи. Давно не виделись.
Комары зудели и понарошку набрасывались, пугая. Но серьёзно не нападали, выжидая моей реакции. Я тоже решил проверить их на слабо, демонстративно не доставая никаких репеллентов (всё равно эти животные найдут брешь в химической обороне, как бы тщательно ни лить на себя дэту). В итоге ко мне подлетел самый старый комар, очевидно, бывший вожаком у этой шайки лесных разбойников, медленно покружил вокруг, словно обнюхивая, а потом, убедившись в честности моих намерений, прозудел своей бригаде отбой. Так я и ехал дальше по лесу, не подвергаясь нападению. Однако, чтобы не провоцировать горячих крылатых девчат больше необходимого, курточку всё же надел.
Изредка бесшабашная комариная молодёжь, пренебрегая указом старших, прихватывала за руку, не в силах побороть искушения, но я их сдувал, стараясь не причиняя вреда, хоть порой при этом они и рисковали сломать свои хоботки.



(Окончание следует)








Рейтинг@Mail.ru