Yuricon





6. Сон

День, оказавшийся насыщенным впечатлениями, плавно перетёк в вечер, но, в отличие от предыдущих суток, навалившуюся усталость никак не удавалось разогнать искусственными стимуляторами.
Допив второй литр кофе, я понял, что организму просто нужен отдых, и задремал (а вскоре и заснул), зарывшись в шкуры.
Сквозь сон я слышал, как Костя с кем-то разговаривает, объясняя, чтобы присаживались и подождали, «потому что он (то есть я) скоро проснётся», и были ещё чьи-то голоса, вернее, один голос, и отчего-то я знал, что спать в присутствии его обладателя неуместно, и надо действительно просыпаться, но всё никак не мог разорвать покровы, которые отделяли явь от того зыбкого пространства-времени, в котором я пребывал.



Трудность заключалась ещё и в том, что мне практически непрерывным потоком снились сны. Время текло здесь по-особому, то разгоняясь до космических скоростей, то вновь возвращаясь к обычному ходу, из-за чего я словно оказался заперт в каком-то ископаемом видеосалоне, где маниаки-салонщики крутили мне на ускоренной перемотке одну кассету за другой. Однако в реальном видеосалоне мне вряд ли суждено было что-либо запомнить из увиденного таким способом, но в нынешнем состоянии содержание снов умудрялось каким-то образом зацепляться за сознание, хотя и весьма оригинально. Живые картины отпечатывались пунктиром, словно заглавные кадры порезанного на части сюжета.



Я усвоил таким образом истории про онежского колдуна, возомнившего, что он может управлять Силой, и про то, как он был наказан сейдами за самонадеянность, и про какого-то заблудившегося в тайге ребёнка и про тряпичную куклу – подарок сейда, которая сама оказалась сейдом, и про то, как девочка подросла и сделала свой куэмдес, и про яркий браслетик с простым узором, который узнали беломорские камни…
Или это уже было не во сне? Нет, всё-таки во сне, ведь эту историю я увидел буквально пятнадцать секунд назад. Или час назад? Сколько же я сплю и почему до сих пор не проснулся? Нужно проснуться… Вот только досмотрю про оленя, который прибежал на гору к самому закату и сейчас разговаривает – с кем это он разговаривает? С медведем?.. Нет, слишком большой для медведя. И потом, откуда у медведя рога? Или это рога оленя?..



…а он тем временем не спеша повернул голову, увенчанную двумя парами самых замечательных рогов Севера – огромных лосиных костяных дланей, растопыривших свои пальцы навстречу небесному свету, и не менее грандиозных оленьих, похожих на ветви искорёженных ветром тундровых деревьев. И стали видны его глаза – чуткие звериные глаза с вертикальными зрачками, как у дикого кота.
- Пришёл… - сказал он низким голосом, тембр и фактура которого больше подошли бы самой горе, на чьей вершине мы и находились. – Ну что ж – приветствую тебя, услышавший Слово, а теперь и пришедший за остальным.



- Я и приветствую тебя, Изначальный, - прозвучал мой ответ, хотя откуда взялось это странное обращение, сказать было трудно.
Он удовлетворённо кивнул и указал росомашьей лапой на ковер из лишайников рядом с собой, приглашая присесть – а потом отвернулся и продолжил смотреть на озеро, полыхавшее закатом.
Несмотря на то, что по вершине гулял пронизывающий ветер, гигантское туловище, надежно защищённое густым медвежьим мехом, излучало доброе тепло, словно огромная жарко натопленная печь, и, только присев, я сразу почувствовал себя уютно, как дома.
- Красиво, правда? – не поворачиваясь, сказал он, любуясь огненной водой и пламенным небом над нею. – Никогда нельзя насмотреться на закат вдоволь, хоть это и простая физика, как принято считать теперь.



- А что же это на самом деле? – осторожно спросил я.
- А на самом деле это целая луввьт - о том, как Пеййвь-Солнце однажды постучал в дом к своей старшей сестре, и она открыла дверь, и оказалось, что её вежа изнутри выложена чистым золотом, и свет Солнца отразился от убранства вежи и наполнил весь мир удивительными красками. И это так понравилось Пеййвь, что он каждый вечер приходит в гости к своей сестре, чтобы на те несколько мгновений, что дверь остаётся открытой, золотой блеск вырвался на волю. Но характер у его сестры неровный, как у всех женщин. Летом она спит и не ждёт никого в гости, весной и осенью открывает свою дверь совсем ненадолго, а долгой зимой требует, чтобы Пеййвь сидел у неё в веже и согревал жилище свои теплом, почему, собственно, и бывает полярная ночь. А есть ещё одна луввьт о том, как Пеййвь украл у Найнаса жену и…



За нашими спинами раздался негромкий стук копыт, и, обернувшись на звук, я увидел большого золоторогого оленя. Он склонил голову в приветствии, дождался ответных слов с моей стороны, а потом обратился к хозяину вершины:
- Изначальный, кажется, сегодня не простой вечер. Здесь весьма любопытная компания, и они о чём-то хотят спросить тебя.
Рогатый медведь степенно развернулся и, не скрывая любопытства, разрешил:
- Пусть подойдут.
Когда же на вершину вступила очередная группа действующих лиц, морда его расплылась в довольной улыбке, которую не испортили даже торчащие из пасти кабаньи клыки, каждый размером с локоть.



Порыв ветра, прилетевший следом за гостями, метнул в нашу сторону тучу мелкого мусора, и я с изумлением узнал в частицах, запутавшихся в медвежьем меху, обыкновенные опилки.
- Приветствуем тебя, Один из Одиннадцати! – произнёс знакомый голос, и из группы пришедших выступил вперёд Найнас, держащий за руку какую-то мелкую зарёванную девчушку. Впрочем, юная барышня, несмотря на непрезентабельное состояние физиономии, была одета вполне добротно, хотя и не по-саамски, а, скорее, по-поморски, а в ушах её переливались всеми оттенками небесного сияния небольшие серёжки. И тем удивительнее выглядела простая тряпочная кукла, которую девочка прижимала к себе.
- Что надо сказать, когда стоишь перед Изначальным?! – сварливо прошипело откуда-то, и из-за девчушки высунулась длинная шея Хищного Лебедя. – Чему вас учат только, ну?..



- Приветствую тебя, о Великий, - шмыгая носом, произнесла Пятая Беломорская Принцесса. И, что-то вспомнив, добавила, - Да пребудет с тобой Равновесие.
- Что ты несёшь, что ты несёшь, - сердито зашамкал Лебедь ей на ухо (впрочем, его было отлично слышно всем присутствующим). – Зачем ему желать Равновесия, когда он сам его хранит!.. Ох, молодёжь, ну когда ж вы с головой начнёте дружить…
- И тебе привет, Повелитель Найнас! – разрядил ситуацию хозяин вершины, прервав птицу и как ни в чём не бывало отвечая на приветствие. – Здравствуй и ты, маленькая Принцесса. Ну как, придумала ли имя кукле?



Её Беломорское Высочество кивнула и почти окончательно успокоилась, без страха взглянув в жёлтые рысьи глаза.
- Я назвала её Нурис, - сказала она.
Её собеседник улыбнулся и промолчал. И этим немедленно воспользовался Хищный Лебедь, зарядивший свою обычную шепелявую скороговорку:
- Изначальный… о! извини мне мою неучтивость, приветствую тебя… Изначальный, прости эту юную особу, поскольку ей только что пришлось пережить эмоциональный стресс, и она, скорее всего, сейчас может нести ещё большую чушь, чем обычно несут в её возрасте дети, к тому же поверхностно относящиеся к изучению мудрых наук, которые им безуспешно пытаются преподать их трудолюбивые наставники, а…
- Именами Одиннадцати – да заткнёшься ли ты когда-нибудь?!! – с новым облаком опилок из сумерек появилось существо, напоминающее беломорский петроглиф – настолько оно казалось древним и символическим. Создание опиралось при ходьбе на длинный посох, которым и постаралось огреть Лебедя по многострадальной шее. Птица, впрочем, привычным движением увернулась от палки и спряталась за Найнаса.



- Вот уж воистину редкий гость, - еле сдерживая смех, произнёс Хранитель Равновесия. – Что пробудило тебя ото сна, Великий Мана? Неужели саркофаг оказался потревожен музейными работниками, решившими показывать твоё зримое воплощение за деньги?..
- Тьфу на них, нерадивых, - ответил аватара. – С таким музеем можно спокойно спать целую вечность – чем, собственно, я и занимаюсь. Но сегодня – сегодня причина моего пробуждения не связана с беспокойством. Я пришёл попросить за него. Пусть остаётся.
И Мана ткнул вершиной посоха в мою сторону.



- И я тоже хочу попросить за него, - сказал Найнас. – Мы обменялись подарками, и теперь у него есть сполох Небесного Огня. Пусть остаётся.
- Я тоже знаю его, - негромко произнесла Пятая Принцесса и шмыгнула носом. – У него есть голова Мяннташа, я ему отдала. Вернее, потом отдам, но она у него уже сейчас есть. В общем, я тоже прошу – пусть он останется.
- Я присоединяю и свою просьбу, - выступил из-за камня сам Великий Олень. – Иначе бы не позволил носить свой символ. Таково моё слово, Изначальный, и ты знаешь ему цену.
- Я знаю, - сказал хозяин вершины, качнув головой в знак согласия.



- Да будет позволено и мне высказать свою точку зрения, - Хищный Лебедь неожиданно протёрся между мною и медвежьим боком и подобострастно выгнул шею в сторону четырёхрогой лосиной головы, нависавшей над ним подобно каменному выступу. – Этот человек бывает весьма докучлив, но надо признать, что он соблюдает традиции и не требует невозможного, скажем, двухместного в пятницу вечером или шашлык на Киваче без очереди… Да! Но вместе с тем он умудрился завести много знакомств среди обитателей Верхнего Мира, чем, несомненно, пользуется, нарушая – но нарушая по мелочи, и как бы на такие безделицы можно было бы и закрыть глаза, однако порядок один на всех, и мы должны учесть, что…



Росомашья лапа нежно опустилась на лебединую тушку, простым своим весом прижав к земле.
- … да, да, о Великий, я просто не мог не сообщить, поскольку… ааа! ты же меня раздавишь так… я прошу, прошу, я тоже прошу за него!
- Ой! Я опоздала? – лунный свет свился в сияющий кокон, из которого выпорхнула Рана-ниййта. – Приветствую тебя, Один из Одиннадцати, приветствую от своего имени и от имени Повелителя Иммеля. – в подтверждение этих слов птичка Чудзай, любимица Небесного Владыки, устроилась у неё на плече. – Мой отец послал меня с тем, чтобы донести его слово. Оно заключается – в просьбе, такой же, какая, кажется, уже прозвучала здесь, и не единожды.
И с этими словами Рана-ниййта быстро и незаметно подмигнула мне.



Медвежий бок, до сих пор ритмично касавшийся меня в такт могучему дыханию, пришёл в движение, и я невольно отодвинулся.
Огромная фигура встала во весь рост, оказавшись во много раз выше всех собравшихся.
Дикая тень, увенчанная двумя парами рогов, явилась на бесстрастном лунном диске, и легла на землю.
- Пусть будет так, как вы просите, - инфразвук голоса, казалось, шевелил гору от вершины до основания. – А теперь… Теперь вы знаете, что надлежит сделать.
С грохотом зашевелились камни, образуя круг, охватывающий группу пришедших на вершину существ, и в центре этого круга произошло вот что.



Хищный Лебедь поставил на землю пять больших перьев - конусом, соединив их концы наподобие каркаса для куваксы.
Великий Олень накрыл каркас теплыми шкурами.
Маленькая Принцесса Беломорья выложила внутри каменный очаг и подвесила над ним котел с водой.
Аватара Мана насыпал в очаг горку сухих опилок.
Повелитель Небесного огня Найнас поднёс к опилкам один из своих сполохов и зажёг огонь.
Дочь Иммеля прекрасная Рана-ниййта подошла и вдохнула внутрь куваксы жизнь.
Огромная тень пришла в движение, чудовище наклонилось, и из росомашьей лапы прямо к порогу жилья выскользнул небольшой белый камень.
Хор знакомых голосов произнёс:
- Да пребудет Сила с тем, кого выберет!..



- Иди же, - подтолкнула меня Рана-ниййта. – Иди в куваксу. Теперь это твой дом… Не забудь же как-нибудь позвать в гости! – весело шепнула она напоследок.
Я откинул полог и зашёл внутрь жилища, присел к гудящему очагу и услышал, как Найнас негромко поинтересовался снаружи:
- Кстати, Изначальный, не подскажешь ли, где тут у вас можно найти сырую осину?..
Я опомнился, вскочил, желая выйти и попытаться хоть что-то понять и…




7. Пробуждение

И проснулся.
Печь, погасшая, но ещё не остывшая, пощёлкивала остатками углей.
Над Паанаярви занимался новый день, вдалеке на дороге ревел дизель раннего лесовоза.
- Красный! – услышал я голос Кости.
- Синий! – возразил ему Алексей.
- Nobody is right, amigos, - раздался ещё один голос. – It’s me.
Пол в избушке заходил ходуном, а с потолка посыпалась труха.



Вершина горы выступала из утреннего тумана, словно остров, затерянный среди молочного озера.
- А в таком обличье ты больше похож на Хранителя, - сказал олень, обращаясь к огромному камню, застывшему на краю обрыва.
- Знаю, но побыть зверем тоже интересно, - ответил камень. - И потом, это ведь не я придумал такое воплощение, это фантазии людей копились век за веком, чтобы в конце концов объединиться в одном странном существе, которое, как ни крути, а земного происхождения, в отличие, скажем, от зубастых лебедей или говорящего валуна.
- Люди придумывают сказки, чтобы пугаться собственных фантазий?.. Странно, - олень надолго задержал взгляд на том месте, где в разрыве туманного моря далеко внизу шумел водопад.
- Не пугаться, а наоборот – учиться побеждать страх.
- Перед чем?
- Очень многим. У людей, знаешь ли, существует огромное количество поводов для оценки собственных возможностей, не совсем понятных для нас, но все они построены на боязни оказаться последним.



Олень высокомерно фыркнул.
- Когда два хирваса сходятся в гон, ни один из них не боится проиграть, потому что не думает об этом.
- А люди тем и отличаются от оленей, что постоянно думают о всякой ерунде. И в итоге она берёт над ними верх.
- А как же Великое Равновесие?
- Великое Равновесие не вмешивается в это. Ты же не будешь валить рогами дерево только из-за того, что присевшая на ветку птица случайно нагадит тебе на спину?
- Если я увижу, что на дереве расселась птичья стая, то просто не пойду под ветвями.
- Вот именно.
Олень втянул носом воздух и обернулся. Над дальним лесом, уже очистившемся от тумана, поднималась вверх струя густого дыма.
- Что это? – спросил он.
- Не волнуйся, - ответил камень. – Это Найнас жжёт сырую осину. Человеческие фантазии проникли и в Верхний Мир…




Спасибо за долготерпение, которое (я знаю!) потребовалось тем, кто читал все абзацы с самого начала и всё-таки дочитал их.